Елена Галянина, режиссер фильма «Многогранник Бокурадзе»:

— Мне очень давно хотелось попасть на спектакли театра «Грань», но ни разу не удалось купить билет самостоятельно. Каждый раз билетов не было по причине аншлага. Можно сказать, у меня был давний незавершенный гештальт. Как-то раз в компании самарских друзей я поделилась своей проблемой, и мой товарищ, оператор Вадим Френкин, рассказал, что недавно снимал мастер-класс Бокурадзе и познакомился с ним. Пазл сложился, мы решили предложить Денису Бокурадзе стать героем документального фильма. К счастью, Денис согласился, и работа пошла. Я закрыла свой прежний гештальт и приобрела еще один — хочется дождаться открытия нового здания театра и снять продолжение нашей истории.

Главной сложностью было сохранить позицию наблюдателя: быть с камерой там, где происходят события, и оставаться по возможности незаметными. Мы старались «не отсвечивать», но это у нас долго не получалось, была даже идея играть в открытую — превратить камеру в приём, убрать «четвертую стену». Наш герой — актер и режиссёр, и, конечно, он временами работал на камеру, особенно в начале съёмок. Мы старались не давить, но и не играть в поддавки с героем, не дать ему вовлечь нас в свои сценарии и свое видение. В какой-то момент в отношении героя к камере произошло нечто вроде привыкания, и она перестала быть особенным фактором и для героя, и для других участников фильма. Погружаясь в театральную рутину, мы учились быстро ориентироваться и на ходу соображали, как не упустить важные для нашей истории события и увидеть их там, где, на первый взгляд, ничего не происходит. Стало понятно, что таких событий много, однако они не сильно зрелищные. Например, каждый день по многу раз наш герой говорит по телефону, эти разговоры имеют огромное значение для судьбы строящегося театра: звонят чиновники, подрядчики, наш герой во всё вникает сам и делает это без отрыва от репетиционного процесса. По этим разговорам, наверное, целую пьесу можно написать. У нас же встал вопрос: а мы как будем показывать события, происходящие в этих разговорах?

События эти как бы есть, но для нас их как бы и нет, я имею в виду, что их нет в экранном смысле. Как их визуализировать? Герой почти всё время находится в театре с трубкой в руке, нас на стройку не пустят, да и не можем мы одновременно быть в двух местах, всё-таки фокус держим на герое. Реальность сама подсказала решение — мы стали свидетелями разговора за закрытой дверью, естественно, не с той стороны двери, где бы нам хотелось быть. И тогда стало ясно, что закрытая дверь —  это хороший образ и то, что за ней скрывается, — тоже своего рода закулисье, неочевидная сторона творческого процесса, без которой этот процесс может вовсе не состояться. Так сложилась основная линия конфликта, с помощью которой мы попытались раскрыть нашего героя.