Илья Тилькин: «Любой диалог можно воспринимать как ремарку»
11.08.2025
Драматург Илья Тилькин, сценарист «Ненастья», «Тихого Дона» и «Сердца пармы», рассказал в библиотеке Алвара Аалто, что такое сценарная техника «алмаз героя», как с ней работать и каково это — быть сценаристом.
«Алмаз героя» — инструмент сценариста:
— «Алмаз героя» — психологическая сценарная техника драматургов. Я ей пользуюсь, как проверочным инструментом, когда мне что-то непонятно в своем герое. «Алмаз» — это шесть ключевых вопросов, на которые нужно ответить. Если начертить его схемой на доске, то это будет шесть точек, соединение которых образует алмаз. Вопросы следующие. Какое самое расхожее мнение существует об этом человеке? Какая у него суперспособность? В чем его «ахиллесова пята»? Какой страх он в себе носит? Чем он больше всего восхищается в других? Что больше всего ненавидит?
Давайте я для наглядности сам, словно герой, отвечу на них. Высокомерный человек, с которым сложно общаться, — это моя маска. Конструктивность, умение договориться — это мой костыль, на который я могу опереться. Громадный, величиной с Выборгский замок, комплекс самозванца — моя слабость. Я боюсь за свою семью и детей — это то, куда обычно бьет антагонист. Я восхищаюсь людьми, которые умеют ко всему относиться легко, особенно к проблемам, — моя светлая сторона. Меня раздражает чересчур серьезное отношение к себе, жизни, своей профессии и статусу — это моя темная сторона. А дальше все развивается так: герой носит маску, чтобы не встречаться со своим страхом, злодей — бьет в его слабую точку, герой пытается применить свою сверхспособность, но это не помогает, ему нужно открыть в себе другую силу или пробраться к своей светлой стороне.
Надо сказать, что некоторые придают этой технике слишком большое значение и идут четко по схеме. Но я предлагаю относится к ней, как к отвертке, которую можно взять, если нужно докрутить нужный винт.
«Алмаз героя» — инструмент сценариста:
— «Алмаз героя» — психологическая сценарная техника драматургов. Я ей пользуюсь, как проверочным инструментом, когда мне что-то непонятно в своем герое. «Алмаз» — это шесть ключевых вопросов, на которые нужно ответить. Если начертить его схемой на доске, то это будет шесть точек, соединение которых образует алмаз. Вопросы следующие. Какое самое расхожее мнение существует об этом человеке? Какая у него суперспособность? В чем его «ахиллесова пята»? Какой страх он в себе носит? Чем он больше всего восхищается в других? Что больше всего ненавидит?
Давайте я для наглядности сам, словно герой, отвечу на них. Высокомерный человек, с которым сложно общаться, — это моя маска. Конструктивность, умение договориться — это мой костыль, на который я могу опереться. Громадный, величиной с Выборгский замок, комплекс самозванца — моя слабость. Я боюсь за свою семью и детей — это то, куда обычно бьет антагонист. Я восхищаюсь людьми, которые умеют ко всему относиться легко, особенно к проблемам, — моя светлая сторона. Меня раздражает чересчур серьезное отношение к себе, жизни, своей профессии и статусу — это моя темная сторона. А дальше все развивается так: герой носит маску, чтобы не встречаться со своим страхом, злодей — бьет в его слабую точку, герой пытается применить свою сверхспособность, но это не помогает, ему нужно открыть в себе другую силу или пробраться к своей светлой стороне.
Надо сказать, что некоторые придают этой технике слишком большое значение и идут четко по схеме. Но я предлагаю относится к ней, как к отвертке, которую можно взять, если нужно докрутить нужный винт.
Об учителях и работе с Сергеем Урсуляком:
— Я всегда готов учиться всему, особенно у других людей. Но лучший учитель — опыт, пусть даже и плохой. В моей жизни было много счастливых встреч: Дмитрий Месхиев, Сергей Урсуляк. С этими режиссерами было очень приятно сотрудничать, потому что они не делают чужой работы, не делают все подряд, а погружены исключительно в свое ремесло. Мы же занимаемся фантастическим делом, из ничего буквально создаем целые миры. Из ниоткуда вдруг воплощается кто-то, кто дышит, действует, чувствует. У нас столько возможностей, но при этом многие режиссеры мечтают придумать тринадцатый по счету «Карточный домик». Меня это поражает, неужели им не интересно? Ведь так они упускают что-то свое.
Опыт работы с Урсуляком был и травматичным. Дело в том, что он видит кино еще до того, как написан сценарий. То есть ты творишь, паришь, у тебя творческие идеи накатывают, а у него уже все давно сложилось в голове. И когда он говорит, что это убери, это не нужно — не самое приятное чувство. Но потом ты понимаешь, что работать с человеком, который точно знает, чего он хочет, — огромное счастье. Мне вообще в этом плане везло всю жизнь. Но Урсуляк в этом смысле уникальный.
Сценарист-музыкант:
— Мое музыкальное образование [Илья Тилькин окончил Музыкальное училище при Санкт-Петербургской консерватории, несколько лет работал в оркестре] — моя большая подмога. Первое, что сценарист придумывает, — это мотив, а дальше уже идет аранжировка. И если аранжировка классная, то получится прекрасная оркестровая история. Но обязательно должна сохраняться тональность, общая мысль произведения. В конце концов, какая бы ни была оркестровка, аудиторию всегда увлекает и ведет, прежде всего, мотив. Ну и, конечно, есть фальшивые ноты. Ты слышишь их, они мешают, с ними сценаристу особенно нужно уметь работать.
— Я всегда готов учиться всему, особенно у других людей. Но лучший учитель — опыт, пусть даже и плохой. В моей жизни было много счастливых встреч: Дмитрий Месхиев, Сергей Урсуляк. С этими режиссерами было очень приятно сотрудничать, потому что они не делают чужой работы, не делают все подряд, а погружены исключительно в свое ремесло. Мы же занимаемся фантастическим делом, из ничего буквально создаем целые миры. Из ниоткуда вдруг воплощается кто-то, кто дышит, действует, чувствует. У нас столько возможностей, но при этом многие режиссеры мечтают придумать тринадцатый по счету «Карточный домик». Меня это поражает, неужели им не интересно? Ведь так они упускают что-то свое.
Опыт работы с Урсуляком был и травматичным. Дело в том, что он видит кино еще до того, как написан сценарий. То есть ты творишь, паришь, у тебя творческие идеи накатывают, а у него уже все давно сложилось в голове. И когда он говорит, что это убери, это не нужно — не самое приятное чувство. Но потом ты понимаешь, что работать с человеком, который точно знает, чего он хочет, — огромное счастье. Мне вообще в этом плане везло всю жизнь. Но Урсуляк в этом смысле уникальный.
Сценарист-музыкант:
— Мое музыкальное образование [Илья Тилькин окончил Музыкальное училище при Санкт-Петербургской консерватории, несколько лет работал в оркестре] — моя большая подмога. Первое, что сценарист придумывает, — это мотив, а дальше уже идет аранжировка. И если аранжировка классная, то получится прекрасная оркестровая история. Но обязательно должна сохраняться тональность, общая мысль произведения. В конце концов, какая бы ни была оркестровка, аудиторию всегда увлекает и ведет, прежде всего, мотив. Ну и, конечно, есть фальшивые ноты. Ты слышишь их, они мешают, с ними сценаристу особенно нужно уметь работать.
О работе с актерами:
— Любой диалог можно воспринимать как ремарку, если артист может сыграть его без слов. Как-то два мощных актера Алексей Серебряков и Александр Феклистов попросили меня дописать диалог в одной сцене, мол, чего-то не хватает, зрители не поймут. Я не удержался и сказал: вы, великие русские артисты, просите меня написать что-то, что можно сказать ртом, хотя вы способны это сыграть? Они не стали спорить.
Нелегкий сценарный труд:
Если ты идешь в сценаристы, то должен понимать: ни один твой сценарий никогда не будет снят так, как он написан. Представьте: себе вы строите дом, и тут
приезжает прораб и говорит: давай тут кирпичик уберем, тут крышу снесем. Это странно, согласен, но, по сути, со сценаристами так и происходит. Нужно спокойно это воспринимать, получать, прежде всего, удовольствие от своей работы. Я знаю, что для меня все заканчивается, когда я сдаю первый драфт, все, что дальше, я делаю, конечно, но отдаю себе отчет: это уже не моя история.
Коллеги по киноцеху очень не любят, когда сценарист приезжает на съёмочную площадку. Воспринимают нас, как свекровь, которая сейчас начнет указывать: здесь не тут лежит, это не так повесил. А мы на самом деле просто любящие родители, с нами надо уметь по-хорошему договариваться. Ведь то, что мы делаем, — это божественный промысел. Как мы придумаем, так наши герои и заживут, как скажем — так они и сделают.
О пользе искусственного интеллекта:
— ИИ — как твой друг, который очень любит быть во всем компетентен. Ты знаешь, что он ни фига не читал, ничего не знает толком, зато говорит красиво. В сценарной работе есть куча формальных штук. Ты — как доктор, который вместо того, чтобы лечить, часто должен тратить время на заполнение бумажек. И в такие моменты я обращаюсь к ИИ, например, могу поручить сделать синопсис.
Полную запись мастер-класса смотрите ниже.
— Любой диалог можно воспринимать как ремарку, если артист может сыграть его без слов. Как-то два мощных актера Алексей Серебряков и Александр Феклистов попросили меня дописать диалог в одной сцене, мол, чего-то не хватает, зрители не поймут. Я не удержался и сказал: вы, великие русские артисты, просите меня написать что-то, что можно сказать ртом, хотя вы способны это сыграть? Они не стали спорить.
Нелегкий сценарный труд:
Если ты идешь в сценаристы, то должен понимать: ни один твой сценарий никогда не будет снят так, как он написан. Представьте: себе вы строите дом, и тут
приезжает прораб и говорит: давай тут кирпичик уберем, тут крышу снесем. Это странно, согласен, но, по сути, со сценаристами так и происходит. Нужно спокойно это воспринимать, получать, прежде всего, удовольствие от своей работы. Я знаю, что для меня все заканчивается, когда я сдаю первый драфт, все, что дальше, я делаю, конечно, но отдаю себе отчет: это уже не моя история.
Коллеги по киноцеху очень не любят, когда сценарист приезжает на съёмочную площадку. Воспринимают нас, как свекровь, которая сейчас начнет указывать: здесь не тут лежит, это не так повесил. А мы на самом деле просто любящие родители, с нами надо уметь по-хорошему договариваться. Ведь то, что мы делаем, — это божественный промысел. Как мы придумаем, так наши герои и заживут, как скажем — так они и сделают.
О пользе искусственного интеллекта:
— ИИ — как твой друг, который очень любит быть во всем компетентен. Ты знаешь, что он ни фига не читал, ничего не знает толком, зато говорит красиво. В сценарной работе есть куча формальных штук. Ты — как доктор, который вместо того, чтобы лечить, часто должен тратить время на заполнение бумажек. И в такие моменты я обращаюсь к ИИ, например, могу поручить сделать синопсис.
Полную запись мастер-класса смотрите ниже.