Председатель жюри игрового конкурса, один из самых известных сценаристов своего времени Олег Маловичко рассказал в стенах выборгской библиотеки о том, какие его сценарии вышли из правок максимально безболезненно и зачем герою травма.

О травме как сценарном приеме:

Есть такое расхожее выражение: «гонимый всегда прав». Я не думаю, что здесь есть человек, который живет и думает: «Как мне всё классно! Всё-то в жизни получается! Будет ещё лучше!» Нет. Мы все внутри так или иначе робеем. Боимся быть осмеянными, отвергнутыми. Этот страх, он глубинный и живёт в нас всегда. И поэтому нам всегда проще подключаться не к Рэмбо, а к герою Чарли Чаплина – гонимому, отверженному. Мы сразу устанавливаем некий мостик между собой и им, отождествляем себя с таким героем в большей степени, чем с успешным и непробиваемым. Мы всегда сердцем с тем, у кого есть травма. Человек, столкнувшийся со злом и отступивший, как бы внедряет в себя незакрытый гештальт, и тот определяет его жизнь в дальнейшем. «Да, я отступил, я не смог этого сделать, не смог помочь себе, другим, но вот судьба дает мне второй шанс. Я тоже слабый, но я и герой. У меня не появилось новых сил, но если я отступлю в этот раз, это меня убьет. Поэтому я пойду туда, буду сражаться, и пусть меня лучше убьет кто-то другой». Я люблю работать с такими героями, у которых нет власти, да, но есть боль и необходимость. Они оказываются сильнее. В кино, по крайней мере.

О намерении написать авторское кино:

Нет, совершенно нет. Я предпочитаю делать зрительское, «маловичкинское» кино, Я человек крайне инфантильный, мне очень важно не расплескаться. Мне хочется делать детские истории. Не в плане аудитории, а истории очень внятные, очень понятные. Со скрытым месседжем, который должен складываться сам, для которого не нужно тратить время на анализ, он должен ощущаться легко, как воздух.

Опыт продюсера:

Ты меняешь оптику. Когда ты становишься продюсером, ты на себя как на сценариста смотришь как на еще один этап. «Вот Маловичко здесь не доработал», – я могу сказать сам себе. Я могу сам себя усадить переписать сценарий. То есть ты смотришь на продукт, на себя, на книгу целиком, с разных позиций и собираешь все детали пазла. И видишь в том числе и несовершенство собственного сценария. На первом опыте продюсирования у меня был сериал «Нулевой пациент», там практически эта плашка не значила ничего. Меня вписали, а я участвовал только в утверждении кастинга, да и все. Но потом, начиная, наверное, с «Химеры» я уже полноценно пахал.

Какие из проектов наиболее близки к сценариям:

Во-первых, это те работы, которые я делал сам. Во-вторых, это последние работы, то есть из последних. Это «Нулевой пациент». Он абсолютно точен, там прямо пословная точность. Это «Хрустальный», «Трасса» – то, что мы сделали с Душаном. Есть два вида режиссёров: первый это «я гениально всё перепишу», а второй – «я попытаюсь понять, что автор имел в виду». Душан из вторых, он считывает нюансы. Продюсер – это: «Да, здесь я отвечаю абсолютно за все, что получилось, и за все, что не получилось».

Полную запись мастер-класса смотрите ниже.