О детстве и самом оптимистичном фильме Балабанова:

— Все фильмы Балабанова — это его детство. Мы с Надей Васильевой нашли рассказ о том, что он в шесть лет перестал быть счастливым. Он был жив до тех пор, пока из детства черпал силы, — это ключевая мысль фильма.

Что касается настроения его фильмов: Алеша очень менялся в течение жизни. В начале пути он хотел жить, а в конце — умереть. Это было его осознанное желание. Он во всем приближал это действо. Несмотря на то, что в молодости он был бодр и ярок, как он сам про себя говорил, фильм «Счастливые дни» по смыслу и есть тот самый Алеша. Не могу сказать, что были моменты, когда он позитивно смотрел на жизнь. Он любил работу, родителей, семью, меня, Сельянова, а остальных людей он боялся. Он старался жить на своем собственном острове.

О сокровенном знании, которое может открыть творчество Балабанова для зрителя по-новому:

— Когда я делала фильм, мне хотелось ответить на все вопросы о Балабанове для самой себя. Пока он был жив, было совсем не до этого: надо было сделать все, чтобы он прожил подольше. Но сейчас я уже не уверена, что наши усилия были милосердны. Потому что он был человеком невероятной воли. С годами я прихожу к тому, что самое главное, что человек должен осознавать, — это что он особенный. Потому что человек часто бежит от себя, прячется от правды. Заставить себя честно и безжалостно думать о себе — это задача не для слабаков. Это единственное что может привести к художественному результату.

Он не снимал кино в традиционном смысле, кино возникало в его голове вместе с сюжетами, персонажами, музыкой. И дальше он это просто экранизировал, тот сон, что ему приснился. Но это был не сон, это было — кино.

Любой человек — непознаваемое сложное существо, его таким придумал Господь. Мы часто уходим от того, какими Он нас задумал, стремясь к комфорту. Каким задумал Господь Алёшу? Было бы самонадеянно с моей стороны ответить на этот вопрос.

Есть миллион вещей про него, которые никто не знает. В нем сочетались несочетаемые вещи: он был панк, но, с другой стороны, и это очень важно, он был преданный сын, который заботился о родителях, детях, семье и был верным другом. И был ответственным производственником, не задерживал сроки. И он очень любил Россию. Это была истинная любовь, которая по-настоящему сжигала его душу».

О предчувствии кончины Балабанова и решении снимать кино о нем:

«Алеша был непокорный человек, и странно, что я смогла его уговорить сниматься. Странная вещь, но у меня вообще получалось его уговаривать. Если что-то надо было срочно, Надя Васильева, его жена, вызывала меня, именно чтобы уговорить его. Когда он ехал на последние съёмки, «Я тоже хочу», я была как бы ассистентом на площадке по сохранению жизни режиссера-постановщика. Я не думала, что он умрёт, но поскольку он сам собирался снимать фильм о том, как он умирает, мы подумали, что надо снять и об этом. Мы все время были с камерой: снимали сьемки. Потом я прервалась, а дальше дело пошло к очевидному. Я до сих пор не понимаю, как я на это решилась. Он был не публичным человеком, не любил свои фотографии, свою речь. Но в какой-то момент я сказала: давай я буду снимать? Почему он согласился, я до сих пор не понимаю».